ВС РФ снова напомнил о недопустимости отказа в возмещении упущенной выгоды по причине невозможности установления ее точного размера

© flashvector / Фотобанк Фотодженика

C 1 июня 2015 года в ст. 393 Гражданского кодекса, закрепляющей обязанность должника по гражданско-правовому договору возместить причиненные кредитору убытки, появилось несколько важных дополнений. Одно из них – о том, что, хотя размер подлежащих возмещению убытков и должен быть установлен с разумной степенью достоверности, суд не вправе отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков только на основании того, что установить их величину таким образом нельзя. В подобных ситуациях размер убытков устанавливается непосредственно судом – с учетом обстоятельств дела, а также принципов справедливости и соразмерности ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства самому этому нарушению (п. 5 ст. 393 ГК РФ).

В п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7 (далее – Постановление Пленума № 7) дополнительно подчеркивается, что это правило – о том, что в случае невозможности установления размера убытков с разумной степенью достоверности сумму к возмещению определяет суд, – распространяется и на упущенную выгоду.

Кроме того, ВС РФ указал, что кредитор, обосновывая размер упущенной выгоды, может представлять не только доказательства предпринятых для получения выгоды мер (о чем прямо говорится в п. 4 ст. 393 ГК РФ), но и любые другие доказательства возможности ее извлечения (п. 3 Постановления Пленума № 7). А при установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками должно учитываться то, к каким последствиям может привести подобное нарушение в обычных условиях гражданского оборота. И в случае, когда возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения, наличие такой причинной связи предполагается (п. 5 Постановления Пленума № 7).

При этом должник не лишается возможности представлять доказательства того, что:

• упущенная выгода не была бы получена кредитором;
• убытки у кредитора возникли не из-за него, а по иным причинам.

Таким образом, практика непривлечения должника к ответственности в виде возмещения убытков кредитора на том лишь основании, что нельзя точно установить размер убытков, должна была сойти на нет. Но в реальности это пока не так – об этом свидетельствует, например, спор между Управлением делами Президента РФ и строительной компанией, дошедший недавно до ВС РФ. Рассмотрим обстоятельства этого дела и выводы, к которым пришли суды при его рассмотрении.

Фабула дела

9 апреля 2007 года Управление делами Президента РФ (заказчик) и строительная компания "Корунд XXI" (инвестор) заключили инвестиционный контракт для реализации проекта по строительству многофункционального жилого комплекса в Наставническом переулке (Таганский район Москвы). В частности, должны были быть построены апарт-отель площадью 17,8 тыс. кв. м (здесь и далее значения округлены), жилой дом площадью 33,3 тыс. кв. м и объект социального и технического назначения – физкультурно-оздоровительный комплекс площадью 3,3 тыс. кв. м с теплоэнергетической системой для снабжения всего жилого комплекса горячей водой, тепловой и электроэнергией. Объем инвестиций согласно проекту – более 3,3 млрд руб.

В соответствии с контрактом инвестор обязался обеспечить своевременное финансирование и реализацию проекта в полном объеме за счет собственных (заемных или привлеченных) средств. Срок завершения строительства апарт-отеля и жилого дома – IV квартал 2015 года, физкультурно-оздоровительного комплекса с теплоэнергетической системой – IV квартал 2017 года.

В связи с тем, что последний объект не был достроен, 11 ноября 2020 года заказчик (далее – истец) направил инвестору (далее – ответчик) претензию с требованием о выплате 40,47 млн руб. в качестве возмещения упущенной выгоды в связи с ненадлежащим исполнением обязательств по контракту – такая сумма, по его подсчетам, основанным на среднерыночной арендной ставке в Таганском районе, должна была поступить в федеральный бюджет от использования комплекса при сдаче в аренду в период с мая 2018 года по октябрь 2020 года. Получив письмо ответчика от 3 декабря 2020 года с отказом в удовлетворении претензии, истец обратился с тем же требованием в суд.

Ответчик в своем отзыве на данное исковое заявление ссылался на то, что:

• подрядчик не должен нести ответственность за невыполнение работ в срок, если сроки были нарушены по причине неисполнения заказчиком обязательств по содействию в выполнении работы;
• размер убытков, заявленных к возмещению, не обоснован, к тому же у истца в принципе отсутствует право требовать их возмещения, поскольку контракт не расторгнут и продолжает исполняться сторонами.

Позиции судов

Суд первой инстанции, вынося решение по данному делу, опирался в том числе на указанные выше положения Постановления Пленума № 7. Однако истолковал он их так: кредитор, требующий возмещения убытков, должен доказать не только наличие состава правонарушения – причинение убытков, противоправность поведения причинившего их лица, вину последнего и причинно-следственную связь между его действиями и наступившими последствиями, но и то, что допущенное должником нарушение стало единственным препятствием для получения кредитором упущенной выгоды, а все остальные необходимые приготовления для извлечения выгоды им были сделаны. Недоказанность одного из перечисленных элементов, по мнению суда, влечет отказ в иске.

Также истцу, заявляющему требование о взыскании упущенной выгоды, необходимо представить доказательства реальности получения дохода – проведения приготовлений к его получению, достижения договоренностей с контрагентами и пр., отметил суд и подчеркнул, что в материалах рассматриваемого дела нет ни одного доказательства того, что истец мог бы сдать помещение в аренду и имел такое намерение (ими могли бы стать договор аренды, в том числе предварительный, объявление о сдаче помещения в аренду, переписка с потенциальными арендаторами и т. п.).

Кроме того, размер заявленной к взысканию упущенной выгоды, по мнению суда, является необоснованным, поскольку он определен на основании предположений о среднерыночной арендной ставке – документально ее величина не подтверждена.

В результате истцу было отказано в удовлетворении исковых требований (Решение Арбитражного суда г. Москвы от 22 декабря 2021 г. по делу № А40-135696/2021). Апелляционный суд согласился с выводами суда первой инстанции (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 февраля 2022 г. № 09АП-6767/22). В кассации данное решение также устояло. Суд округа, отметив, что нижестоящими судами принято во внимание в том числе то, что контракт не расторгнут и исполняется сторонами спора, истец не представил доказательств причинения убытков в размере неполученной арендной платы именно в связи с неправомерными действиями ответчика, а также того, что заявленный размер дохода мог быть реально им получен, не нашел оснований для отмены вынесенных ими судебных актов (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 7 июня 2022 г. № Ф05-12109/22).

Позиция ВС РФ

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ (далее – коллегия), рассмотрев данный спор, пришла к иным выводам.

Помимо уже упоминавшихся разъяснений из Постановления Пленума № 7, коллегия напомнила еще об одном, содержащемся в п. 14 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25. Там Суд указал: раз упущенная выгода – это неполученный доход, при разрешении споров о ее возмещении следует учитывать, что ее расчет, который представляет истец, является, как правило, приблизительным и носит вероятностный характер, и только на этом основании истцу не может быть отказано в иске.

Также коллегия подчеркнула, что объективная сложность доказывания как размера убытков, в том числе в форме упущенной выгоды, так и причинно-следственной связи между убытками и действиями определенного лица, не должна снижать уровень правовой защищенности участников экономического оборота. По ее мнению, отказ в возмещении упущенной выгоды не может быть основан на непредставлении истцом доказательств, не с вероятностью, а безусловно подтверждающих получение дохода в будущем.

В случае, когда имущество, предназначенное для коммерческого использования, приобретается осуществляющим предпринимательскую или иную экономическую деятельность лицом, предполагается, что оно, действуя добросовестно и разумно, сделало бы необходимые приготовления к началу использования имущества и могло бы получить доход – как минимум в размере, который является средним для данного вида деятельности. Значит, возникновение в такой ситуации у кредитора упущенной выгоды – это то вероятное последствие неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств должником, которое он мог предвидеть при заключении договора, подчеркнула коллегия. То есть в рассматриваемой ситуации ответчик, принимая на себя обязательства по строительству многофункционального жилого комплекса, должен был предвидеть, что нарушение сроков их исполнения приведет к невозможности использовать объекты комплекса по назначению и в связи с этим может стать основанием для возмещения истцу дохода, который тот предполагал получить от использования имущества.

Кроме того, коллегия обратила внимание, что нижестоящие суды, ссылаясь на непредставление истцом доказательств подготовки к использованию строящегося объекта в виде, например, предварительных договоров аренды или переписки с потенциальными арендаторами, не учли, что если для кредитора нарушение срока исполнения обязательства должником является очевидным, заключение им сделок в отношении отсутствующего имущества и принятие на себя обязательств перед третьими лицами (арендаторами, клиентами и т. д.) являлось бы неразумными и противоречащими его интересам действиями.

Основываясь на всех этих выводах, коллегия признала акты нижестоящих судов принятыми с существенным нарушением норм права, отменила их и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 6 февраля 2023 г. № 305-ЭС22-15150). При новом рассмотрении судам необходимо будет в том числе:

• проверить доводы истца и возражения ответчика относительно причин нарушения срока окончания строительства. Так, при первом рассмотрении дела не получило оценку указание ответчика на то, что срок завершения строительства и передачи физкультурно-оздоровительного комплекса был установлен контрактом с учетом необходимости разработки проекта планировки земельного участка и его последующего выведения из границ природного комплекса. В связи с этим, по мнению ответчика, он не может считаться просрочившим исполнение своего обязательства перед истцом, так как последний не предпринял мер по перераспределению земельного участка с последующей передачей вновь образованного участка для осуществления строительства;
• проверить расчет упущенной выгоды, представленный истцом, – ее размер должен определяться исходя из дохода, который мог бы получить истец при нормальном ведении своей деятельности, за вычетом затрат, которые не были им понесены в связи с неиспользованием имущества (стоимости электроэнергии, которую нужно было бы оплачивать при использовании объекта, и т. д.).